В Сообществе ВДА есть немало историй о срыве и о том, как важно вернуться к Программе, если он произошёл. Срыв в ВДА означает, что мы снова играем роль, к которой привыкли в дисфункциональной семье. Мы воссоздаём тот же страх, ту же ненависть к себе и покинутость, которые испытывали в детстве. Конечно, срыв может принимать самые разные формы, но все они имеют эту общую основу.
Иногда срыв возвращает нас к саморазрушительному поведению: мы страдаем эмоциональным перееданием, злоупотребляем наркотиками, вступаем в беспорядочные половые связи и т.п.. Мы также можем занять позицию властной фигуры и эмоционального насильника. Велика вероятность, что во время срыва вернётся наш внутренний Критикующий Родитель. Быть может, вместо честности и доверия в наших отношениях появится контроль. Мы почувствуем, что нас используют.
В нашей программе срыв бывает мягким, постепенным и коварным. Как бы он ни проходил, последствия всегда одни и те же: своевольный контроль, манипуляции, нечестность, потеря связи с Высшей Силой. Иногда срывом можно считать один поступок, а иногда – долгие месяцы нездорового поведения без искренних попыток выбраться. Предвестниками срыва могут быть следующие изменения: мы отказываемся говорить о том, что нас расстраивает; у нас появляются секреты; мы не можем найти спонсора; бываем на собраниях, но не работаем по Двенадцати Шагам ВДА; работаем только по Шагам другой программы, хотя посещаем группы ВДА; отстраняемся от Сообщества и уходим в изоляцию; заменяем старую зависимость на новую, не менее разрушительную; пропускаем или перестаём посещать собрания; соблазняем новичка; заменяем группу ВДА другой двенадцатишаговой группой или группой по духовным практикам; называем себя исцелившимися.
Последнее означает, что мы ошибочно считаем ВДА ограниченной программой, направленной на решение конкретных проблем, например, пережитого насилия. На самом деле ВДА – это образ жизни, который поможет улучшить все сферы нашего существования. Работая по Программе, мы вправе ожидать, что она наполнит нас духовно и эмоционально. Принимая боль и страхи, мы обретаем духовное пробуждение, которое полностью преображает нас. Мы год за годом ходим на собрания, чтобы продолжать расти духовно и отдавать то, что получили. Награда за это – эмоциональная трезвость и личностные изменения, благодаря которым мы освобождаемся от постоянного страха и устанавливаем прочную связь с Богом. Личностные изменения возвращают нам нашу истинную идентичность. Мы понимаем, что Бог есть и Он всегда рядом. В ВДА духовное пробуждение приводит к знанию, что всё вокруг пронизано духом Вселенной.
В этой главе вы найдёте истории людей, чей срыв был связан с романтическими отношениями. Однако он может наступить в любых ситуациях. У кого-то срыв случается на работе и обретает форму трудоголизма, который заставляет человека бросить Программу. Мы всё реже появляемся на собраниях, меньше времени уделяем искреннему общению с людьми – тем самым покидаем себя. У нас не получается оторваться от работы, чтобы расслабиться и повеселиться. Бывает, срыв происходит в отношениях с родителями: когда мы пытаемся получить любовь и признание от людей на это неспособных. В душе у некоторых из нас ещё жива надежда, что отец или мать всё-таки полюбят нас и проявят понимание, но этого не происходит. В ущерб себе мы удовлетворяем их потребности и забываем о Программе. Общаясь с ними, мы покидаем себя и наносим себе вред. Чтобы обрести свободу, нам нужно отстраниться от отношений, основанных на биологическом родстве, и вспомнить о своём Истинном Родителе. Многие взрослые дети считают, что это Высшая Сила, которая никогда не покидает нас. Если мы поняли, что срыв наступил в отношениях с отцом или матерью, мы молимся о силе сосредоточиться на себе и программе ВДА. Мы обращаемся к Богу.
Вместе с тем, многие члены Сообщества упорно работают по Программе, достигают существенных перемен, однако спотыкаются именно в романтических отношениях. Не нужно сильно переживать по этому поводу. Когда наступает подобная ситуация, мы пользуемся тем, что узнали на собраниях и прочитали в этой книге. Мы обращаемся к Шагам, ведём дневник, общаемся со спонсором и ходим на собрания. Нам нужно рассказывать о происходящем в нашей жизни. Не стоит давить на себя; постарайтесь осознать, что мы только учимся жить по-другому, и для этого понадобится время. Мы понимаем, что вряд ли сможем выглядеть особенно грациозно, пока осваиваем новое поведение, но уже сейчас у нас есть принятие нашей группы ВДА. Мы знаем, что выздоровление не может быть идеальным, но мы должны быть честными в работе по Программе и не допускать полумер.
В отношениях мы применяем принципы ВДА: признание поражения, честность и инвентаризацию собственного поведения. Мы обращаемся к Высшей Силе за помощью. Из-за проблем в личной жизни мы не перестаём посещать собрания или работать по Программе. Их решение скорее найдётся с помощью группы и нашей литературы, нежели в упорной сосредоточенности на самих отношениях. Срыв может прибавить мотивации усердно работать по Программе. Когда мы видим своё бессилие и замечаем, что жизнь становится неуправляемой, мы задумываемся о возвращении в ВДА. Многие люди после срыва боятся, что, вернувшись в Сообщество, встретят осуждение. Мы забываем, что наша новая семья отличается от дисфункциональной семьи нашего детства. Нас никто не осудит, нам могут только предложить упорнее применять Программу и Шаги. Двенадцать Шагов работают, если мы непредубеждённо и честно работаем по ним. ВДА – пример здоровой семьи, которой у нас раньше не было. Здесь мы получаем второй шанс.
Члены Сообщества поделились своим опытом срыва и рассказали, как снова нашли путь к ВДА.
Когда мне кажется, что со мной всё в порядке, я знаю, что я в беде.
Для меня срыв – это убеждение, что у меня нет проблем. Когда я начинаю думать, что могу контролировать свою жизнь без помощи Бога, без Программы или Шагов – можно начинать волноваться. Мне часто кажется, будто я знаю, что делать, хотя на самом деле – нет. Чтобы принимать правильные решения, мне нужна Программа и моя Высшая Сила.
Я знаю одну шутку о том, как люди по-разному выздоравливают в двенадцатишаговых программах. В А.А.они идут на охоту и убивают льва. В Анонимных Обжорах они хватают льва, сажают в клетку, кормят три раза в день и приручают его. В ВДА мы выслеживаем льва, ловим, сажаем в клетку, а затем сами входим в неё.
Я считаю срывом убеждение, что льва нет. Игнорируя его существование, я начинаю думать, что мне не нужно просыпаться в клетке, делать всё необходимое, чтобы приручить льва, и затем выходить из неё.
Я променял Программу на женщину
Спустя два года выздоровления в Программе, я женился на талантливой, красивой и амбициозной женщине. Она была так не похожа на мою мать. Чем больше времени мы проводили вместе, тем меньше его оставалось для посещения собраний. Мы переехали жить в маленький пригород, далеко от места, где работали. Мне удалось сохранить программных друзей, но я был так увлечён женой, что не мог оставить её ради группы. Проблемы начались на последнем году нашего брака, но даже когда мне было плохо, я не ходил на собрания. Мне не хотелось признавать, что в этом «идеальном» союзе есть сложности.
Только когда жизнь превратилась в хаос, я понял, что нужно возвращаться в ВДА. На тот момент мы уже разводились. Я задолжал несколько тысяч долларов кредиторам и начал процедуру банкротства. Мне казалось, я загубил три года жизни.
Я вернулся в Программу и стал посещать по шесть собраний в неделю. За этот год я познал себя глубже, чем за прошедшие пять, потому что теперь сильная боль вынуждала меня работать. Я начал брать служения. Я решил, что не буду высказываться каждый раз, чтобы оставалась возможность послушать других. Если мне не нравилась какая-то группа, я начинал посещать другую, чтобы не было причин пропускать собрания. Я нашёл людей, способных оказывать мне поддержку. Я перестал думать, будто испортил свой брак, и понял, что просто неправильно оценил ситуацию и больше такую ошибку не повторю.
Другая форма срыва – это моя неспособность остановить себя прежде, чем я сделаю какую-нибудь глупость. Сейчас мне всё чаще удаётся спохватиться до того, как я совершу необдуманный поступок, или хотя бы уже в процессе осознать происходящее. Если мне страшно, я отхожу в сторону, объективно оцениваю ситуацию и потом решаю, как быть. Я по-прежнему не всегда нахожу наилучшее решение, но всё же могу распознать приближение беды и избежать существенных потерь. Я не дожидаюсь кризиса. Чем чаще я осознаю происходящее со мной, тем глубже понимаю своё поведение. Пелена отрицания рассеивается, и я вижу свои достоинства и недостатки, а кроме того – я начиню адекватно реагировать на ситуации. Я рад, что не повторяю дисфункциональный цикл и в меру сил меняю себя. Часто мне удаётся выйти из ситуаций, в которых велика вероятность моего проблемного поведения.
Конечно же, Бог помогает мне изменить то, что я могу, когда я препоручаю Ему свою волю и жизнь. Очень часто мне удаётся отпустить сложную или нестабильную ситуацию, и я сохраняю эмоциональное равновесие. Там, где раньше моё поведение приводило к ужасающим последствиям, сейчас оно приносит приятные результаты. Обычно я вёл себя так: замечал тревожный знак и ждал ухудшения ситуации. Я считал, раз уж дело пошло не так, значит, дальше будет только хуже, и сам помогал ситуации усугубиться. Больше я так не поступаю.
Первые два года в Программе я изучал характеристики взрослых детей и способы преодолеть своё дисфункциональное поведение. Я обнаружил, что мой отец был алкоголиком. Я многое узнал о внутрисемейной динамике и в частности о том, как алкоголь влияет на отношения в семье. Я разобрался, зачем и почему люди ведут себя тем или иным образом. Сейчас я занялся собой и своим поведением. Эти простые концепции давались мне нелегко, потому что противоречили детским дисфункциональным установкам, на которые я опирался. ВДА дала мне совсем другую твёрдую основу, на ней я строю более счастливую и здоровую жизнь.
О чём не хочется говорить
Я хотела сказать, что срывов в ВДА не бывает: невозможно вернуться назад, иногда просто еле-еле движешься вперёд. А потом вспомнила свой первый роман после года выздоровления в Программе. Моя жизнь шла полным ходом. Я немало потрудилась над высвобождением гнева, ходила на семинары по работе с Внутренним Ребёнком и чувствовала себя настолько хорошо, что решила: пришло время снова начать отношения. И тут же связалась с активным сексоголиком.
Я не бросила группы, а просто перестала быть предельно честной на собраниях. Я стала выбирать, что именно я скажу сегодня, потому что присутствовали люди, знавшие моего партнёра. Даже на психотерапии я не хотела рассказывать о своих неидеальных отношениях: мне было стыдно. У меня могло быть сколько угодно проблем в других сферах жизни, и я спокойно говорила о них, но трудности в любви я считала колоссальным провалом. Вдобавок, когда я рассказывала про личную жизнь, многие начинали советовать, как мне себя вести, поэтому вскоре я замолчала. Наша болезнь размером с наши секреты, а у меня их стало предостаточно. Так бывает с уборкой дома: в итоге я всё убрала, но долгое время жила в бардаке, вместо того, чтобы регулярно расчищать его.
Ни одни из своих отношений я не считаю ошибкой, даже те, которые ещё не наступили. Мне просто нужно работать со своими проблемами. В одиночку этого не сделать. Я пробую, иногда не получается, и я учусь на своих ошибках. Успех – это подняться на один раз больше, чем упасть.
Я поняла, почему мне стыдно за неудачные отношения. В голове у меня по-прежнему звучит голос матери, говорившей, что любая неприятность в семье – моя вина. Я интернализировала и впитала этот стыд, и сейчас в собственных отношениях возлагаю на себя ответственность за любые трудности.
В браке мне всё время хочется что-нибудь скрывать. Я с лёгкостью могла бы заново впасть в старый шаблон: выбирать, что я буду и не буду говорить на собраниях, потому что люди по-прежнему пугают меня. Однако я предпочла другой путь и спрашиваю себя: «О чём мне сегодня меньше всего хочется говорить?» И этот вопрос стал инструментом, который помогает найти мой самый главный секрет, а значит, обнаружить, где прячется моя болезнь. На собрании я высказываюсь именно об этом.
Я верю, что моё выздоровление никуда не денется, если я буду над ним работать. В зависимости от тех решений, которые я принимаю, моё движение будет происходить быстрее или медленнее, но так или иначе этот процесс не остановить. Я продвигаюсь вперёд несмотря ни на что; выбор, который я совершаю сегодня, определяет, насколько легко мне будет идти дальше.
У Бога в сердце
ВДА отличается от других двенадцатишаговых программ тем, что люди постоянно приходят и уходят. В других Сообществах срыв зачастую оборачивается смертью. В нашем – всё по-другому: люди узнают несколько новых принципов, применяют их в жизни, пока она не станет достаточно удобной, а затем уходят, веря, что теперь у них всё получится. Их жизнь ухудшается, и они возвращаются обратно.
Моя мать ушла от отца и отдала меня бабушке, когда мне исполнился год. Семь лет спустя она забрала меня, мы переехали в пригород, и там она снова меня бросила. Я превратился в ребёнка с ключом на шее. У меня был ключ от опустевшего дома, в котором я часами сидел один. Тогда я решил, что меня всегда будут покидать и что в принципе покидать людей – нормально. Эта установка оказала огромное влияние на мою жизнь.
Я свыкся с одиночеством. Оно всегда было со мной. Люди приходили в мою жизнь, чтобы затем оставить меня. Семейное правило гласило: «Не привязывайся ни к чему и ни к кому, потому что всё когда-нибудь отнимут». Моя бабка, которую вражеские солдаты заставили покинуть родину, хорошо усвоила этот урок и передала свой страх детям. А мать внушила его мне. Я рос с неодолимым желанием умереть. Чтобы заглушить пронизывающий меня страх, мне ежедневно нужна была анестезия, и я употреблял алкоголь и наркотики.
Ходить на собрания ВДА я не хотел. Я пришёл только потому, что пытался наложить на себя руки. Я всё потерял, и психотерапевт посоветовал мне обратиться к Взрослым Детям Алкоголиков. Меня потряс текст Проблемы, который зачитали в начале собрания; я и поверить не мог, что есть люди, живущие точно так же, как я. Были те, кто вырос в такой же семье. Их жизнь протекала в постоянном хаосе. У них были сложности в отношениях, и многие ушли в изоляцию. «Проблема» точно описывала все мои особенности. Я вдруг оживился, потому что первый раз в жизни почувствовал: я не одинок. Мне предложили пройти Двенадцать Шагов, и я принялся увлечённо работать по Программе. Я общался, по выходным ездил на семинары, выбрал спонсора и шёл по Шагам. Через девять месяцев я полностью погрузился в выздоровление, был на седьмом небе от счастья и ощущал себя здоровым и полным сил. Тогда я завёл отношения. Я уже давно был трезвым и хорошо заботился о себе. Те отношения были лучшими в моей жизни. Я был уверен, что люблю эту женщину, а она любит меня. Однако наш роман был обречён. Чем чаще она обнимала меня, тем меньше я нуждался в другой поддержке. Отпала необходимость в «дозе» – она всегда была под рукой. Мне было хорошо. У меня было всё, чего я хотел. Со мной рядом находилась женщина, готовая заботиться обо мне, с которой я мог разделить свою жизнь.
К сожалению, всё это время я игнорировал Внутреннего Ребёнка. Я не брал в расчёт, как он реагировал на эти отношения и чего хотел. Я просто повсюду таскал его с собой точно так же, как родители когда-то таскали меня. Я стал пропускать собрания, потому что во мне поднимались чувства. Мне казалось, выпустить их наружу – всё равно, что потерять контроль над своей жизнью. Я отказался от подспонсорных и перестал посещать выездные семинары. Хотя я и ходил на собрания других двенадцатишаговых программ, я использовал их только для того, чтобы отрицать чувства, связанные со своей семейной дисфункцией и изоляцией. Мне не составляло труда рассказывать о методах и приёмах, которыми я пользовался, чтобы не пить. Но вот чувствам я голоса не давал.
Даже несмотря на то, что ВДА когда-то спасла мою жизнь, я отвернулся от этой Программы. Я протрезвел, не употреблял наркотики и всё равно умирал.
Сейчас для меня самое важное – дотянуться до Внутреннего Ребёнка. В своё время я приложил очень много усилий, но всё-таки решил, что именно отношения наладят мою жизнь. Они стали важнее ВДА, и у меня случился настоящий срыв.
Однажды мне сказали: чтобы хорошо работать по программе, нужно на первое место ставить Высшую Силу, на второе – программу, на третье – всё остальное. Если человек придерживается этой последовательности, всё получится.
Отношения для меня стали слишком важны, и вскоре они развалились. Я благодарен Богу за те девять месяцев, которые я провёл в Программе, потому что усвоенные принципы автоматически всплыли в памяти, когда понадобились. Я понял, что нужно возвращаться, что отношения не дают мне чувствовать. Когда они закончились, как будто раскрылся ящик Пандоры. Мне нужно было идти в ВДА и восстанавливать связь с Внутренним Ребёнком. Я вернулся и начал работать с гневом, со своей позицией жертвы, снова пробовал общаться с Внутренним Ребёнком и учился быть себе Любящим Родителем. Больше я не вожу Внутреннего Ребёнка туда, где ему небезопасно. Я прошёл курс самообороны и теперь могу защитить его. Благодаря этому я стал сильнее, кроме того Внутренний Ребёнок наполняет меня энергией, когда мы работаем сообща. Оба мы чувствуем себя великолепно.
Для меня выздоровление связано с духовностью. Я всегда держался в стороне от религии, но принял духовную часть Программы. Бог привёл меня в неё, вернул после срыва и помогает оставаться трезвым. Долгое время я пытался найти Бога и не мог, пока однажды меня не спросили: «Почему бы тебе не попробовать жить с Богом в сердце?» Идея казалась прекрасной, но вскоре я подумал: если Бог будет жить в моём сердце, Он будет ростом всего несколько сантиметров. Тогда я решил, что лучше сам поселюсь у Него в сердце. Невозможно описать, какое оно огромное, в нём хватит места для всех нас.
